после просмотра сериала мы с соседкой остались вдвоём в темноте комнаты. она нырнула в ленту телефона, а я легла рядом, слушая, как ветер завывает за окном, смотря, как сквозь дымку пробивается растущий месяц

я сказала, что хочу пересмотреть фон триеровскую «меланхолию». она засмеялась: мол, вот это тебя переебало, конечно. я тоже засмеялась. ну правда, что есть, то есть

потом я сказала, что кажется, будто бы за окном чёрное море. она согласилась: вот бы, мол, сейчас на берегу посидеть вот так. отложила телефон, подтянула под себя ноги, закрыла глаза

я легла на бок, вдыхая выдуманно солёный воздух. красиво стало до невозможности. спокойно

потом она открыла глаза и вернулась к телефону

я легла поближе, повернувшись к ней лицом. она что-то внимательно рассматривала на экране. я зажмурилась и подумала, что могу буквально уснуть от нахлынувшего на меня ощущения дома, комфорта, теплоты

а потом я почувствовала, что правой рукой она гладит меня по плечу. потом – легонечко, одними подушечками пальцев – по виску. потом – осторожно и непринужденно – по волосам

и тогда я подумала, что от такой ласковости и тактильности, наверное, можно задохнуться и умереть

без двойного дна, без скрытых смыслов – мне так хорошо с ней находиться рядом, что нет слов, чтобы это описать! и в этом всём нет абсолютно никакого подтекста. в этом нет чего-то стеснительного или недосказанного. моё «хорошо» в данном контексте нужно рассматривать исключительно с точки зрения уюта и ощущения внутреннего дома

с точки зрения мягкости черноморского отлива, касающегося острых камешков, которые так долго перебрасывало из течения в течение, которые так долго пробыли на самом дне, застряв в водорослях

камешков, которым теперь хочется шуршать от чувств и подставлять ушки теплым ладоням волн столетиями напролёт

я наконец-то прибилась к нужному берегу, и это невероятно